Мы ехали по дороге, стоящей между двумя небольшими холмами, высотой не больше пяти метров и именно эти холмы меня значительно напрягали. Если кто-то скрывается за ними, то нас легко смогут закидать из всё тех же «Подносов» или автоматических «Васильков», тогда как мы практически никак не сможем грамотно ответить. Из чего-то подобного у нас было всего два «Тигра» с АГС-30 и ничего большего.
Тянущиеся холмы дали знать о себе через четверть часа. В тот момент я уже просто клевал носом, едва не натыкаясь лицом на ствол автомата, стоящего у меня между коленей. Поэтому мне пришлось несколько раз перепроверить предохранитель, чтобы ненароком не прострелить себе башку.
Машины оказались на холме неожиданно. На вершину запрыгнула уже ставшая классической французская тачанка в виде стандартного пикапа фирмы «Toyota» с водружённым на багажник пулемётом. Оператор оружия сразу же принялся поворачивать в нашу сторону и это не оказалось незамеченным для стрелков нашего конвоя.
Позади нас ехал броневик с тяжёлым ДШК в кузове, стрелок которого в тот момент среагировал просто моментально. Как только на холме показалась тачанка анархистов, так наш союзник зажал гашетку. «Чекист» стрелял отлично и снаряды крупнокалиберного пулемёта буквально разорвали вражеский автомобиль на жестяные куски. Их пулемётчик перестал существовать буквально за мгновения. Голова стрелка просто разлетелась кровавыми ошмётками и осколками черепа, забрызгавшими кузов и холм машины.
Правда, первая машина стала только началом. Безопасники были готовы к нападению, но нападающих на нас машин оказалось слишком много. Несколько автомобилей тачанок оказались на вершине холма, атакуя прямо на ходу. Стрелять им из-за тряски было очень неудобно. Пули били со всех сторон, колотя в землю, выбивая пылевые столбики и плотные комья грязи.
Очередь мощных пуль влетела в грудь водителя нашего броневика, превратив его тело в мешанину мяса и крови. Часть осколков влетела в сидящего спереди Скрипа, которые частично смогла сдержать боковая защита его бронежилета, а часть отвёл в сторону амулет.
Водитель погиб, крутанув руль в сторону, зажав при этом педаль газа. Броневик сразу повело в сторону и нам едва не хватило сил, чтобы заехать на высоту пятиметрового холма. Автомобиль забуксовал на месте, стараясь взобраться на вершину, но ничего сделать мы уже не могли, а с остальных сторон велась случайная стрельба, сбежать от которой было никак нельзя. Пали пробарабанили по тяжёлой двери нашего «Тигра».
— Валим! — крикнул я, отталкивая тяжёлую дверь броневика.
Выпрыгнув на сухую землю, я моментально вскинул к плечу автомат, выпуская очередь куда-то вперёд, перечёркивая грудь бегущего в мою сторону мужика, будто не ожидавшего моего появления. Пули перечеркнули его грудь и стрелок с разбега уткнулся лицом в землю. Он постарался подтянуть отлетевший в сторону автомат, но следующая моя очередь продырявила голову боевика, окрасив землю в кроваво-красный цвет.
Меня моментально прижали к земле несколькими одиночными выстрелами. Пришлось прижать уткнуться вниз лицом, вытягивая из подсумка РГД-5, надеясь, что шальная пуля не затронет меня. Я практически чувствовал приближение к смерти и чувствовал, что не успею метнуть такую важную гранату, но меня спас Гном, выбравшийся в люк на крыше и открывший огонь из своего ПП. С другой стороны холма кто-то закричал, заматерился, но длинная очередь во весь магазин от контрабандиста меня по-настоящему спасла, дав несколько важных секунд, чтобы метнуть зелёный кругляш гранаты не глядя. За вершиной холма ухнул мощный разрыв, моментально прекративший крики людей. Осколки со свистом пролетели над машиной и мне пришлось ещё сильнее уткнуться в землю, стараясь превратиться в маленькую точку.
Сгруппировавшись, я рванулся за холм, желая добить возможных раненных. Перемахнуть удалось без ранений, а по ту сторону оказалась изрезанные гранатными осколками бойцы, снаряжённые всё больше в западную форму. Пусть осколки РГД были не столь тяжёлыми, но их кучности хватило, чтобы истерзать всех рядом стоящих людей.
Сражение оказалось не самым долгим. Анархисты оставили поле боя, потерявшие не больше пяти тачанок с пулемётами и десантом, после чего постарались отступить с наименьшими потерями. Получилось, правда, далеко не у всех.
Из Командно-штабной машины, роль которого выполнял бронеавтомобиль «Вихрь», вылетел быстрый и мобильный дрон, несущий на своей конструкции сразу несколько бомб, размерами не больше крупного яблока. Квадрокоптер со скоростью молнии устремился за последней из отступающих машин. Скорость этот летательный аппарат был способен развить просто удивительную, а потому броневик не был способен сбежать. Точка дрона удалялась намного быстрее и последний из уезжающих бронеавтомобилей расцвёл большим огненным цветком. Машина от взрыва перевернулась на бок и зазвучал стрекот хранящихся внутри боеприпасов, детонирующих теперь от всё больше разгорающегося огня. Хлопки разрывающихся боеприпасов были последними, что случились в ходе этого короткого боя. Прошло не больше пяти минут и сражение окончилось. Нападение странного отряда было полностью бессмысленным. Они просто потеряли часть своего личного состава, не добившись никаких вменяемых итогов. С нашей стороны потери исчислялись всего тремя бойцами и раненным Скрипом, руку которого теперь наполнило целых три осколка. Пока моего товарища старательно зашивали, предварительно вытащив из его конечности все осколки, то я отправился проверять убитых нами бойцов, стараясь отыскать хоть кого-то, кто мог послужить нам пленником.
Вот только из пяти уничтоженных нами бойцов никого живого не осталось. Если трое погибли от выстрелов или осколков, то вот двое оставшихся отметились засохшей белой пеной у рта. Судя по тому, что все они подгребали под себя землю, ярко-розовому оттенку кожи и всё той же засохшей пене, эти люди приняли в себя по таблетке самого банального цианида. Это было очень странно. Казалось бы, что такого могли знать эти люди, чтобы просто убивать себя? Узнать это нам было не суждено. Также никто не смог найти никаких документов. Даже отпечатки пальцем у нападавших были убраны кислотой. Весь отряд всё больше напоминал не простую банду анархистов, обеспеченных как попало, а как централизованно снабжённый отряд, у которого даже калибр оружия имел всего две вариации.
Однако трофеи были далеко не самыми дешёвыми и простыми. Большая часть погибших со стороны врага была снаряжена западными единицами вооружения. Часто встречался автомат FN FAL, который в кругах приближенных к военной тематике людей назывался «правой рукой свободного мира». Бельгийцы смогли создать весьма неплохое личное оружие стрелка с хорошим калибром и достаточной надёжностью. Особенно большую славу этот автомат сыграл на полях боёв в Африке и странах Латинской Америки. Потому не было удивительно, что эти автоматы оказались на вооружении разных группировок Иномирья.
Самому мне этот автомат был не столь нужен ввиду сильно большого веса. Снайперской точностью я никогда не отличался, а потому с открытым сердцем отдал все трофейные стволы «чекистам», принявшим их на баланс своего якобы частного отряда наёмников.
Тела наших погибших были погружены в машины, вражеские трупы дополнительно добиты контрольными выстрелами по головам, после чего мы наконец смогли тронуться с места. Нападение пусть и обернулось скромными потерями со стороны нашего отряда, но теперь остальные держались настороженно. Особенно сильно напрягло всех появление вертушки на самой грани видимости. Все операторы пулемётов сразу приготовились открыть огонь, а я же с большим интересом принялся наблюдать за вертолётом, медленно проплывающим в небесах на большом отдалении. На большом расстоянии без оптических приборов рассмотреть её было почти невозможно, но даже небольшой туристических бинокль помогал сравнительно неплохо.
Это был самый обычный МИ-24 или же «Крокодил». Вертолёт тяжёлый, лишённый возможности взлетать с места, но способный развивать скорость больше трёхсот километров при малом внутреннем заполнении. Помимо четырёхствольной автоматической пушки, на его пилоны подвесили по одному комплекту НУРСа с двух сторон. При грамотном применении этого оружия, вертолёт был бы способен закидать всю нашу колонну, но этому воздушному транспорту сейчас всё было безразлично.